Между тем случай интересен с многих точек зрения. Во-первых, не только в России, но и в других странах, использующих представительные формы демократии, крайне редки случаи привлечения к уголовной ответственности конкретных депутатов, участвовавших в принятии коллегиальных решений. Во-вторых, в данном случае прокуратуре удалось убедить суд присяжных (а значит, граждан города) в наличии сговора и доказать вину подавляющего большинства обвиняемых. В-третьих, тверской случай можно смело назвать вершиной айсберга, основание которого покоится пока глубоко под поверхностью российского политического моря. Сам же айсберг есть лишь маленькая часть основного массива российской политики, полностью слепленный по ее образу и подобию.
Последнее утверждение требует некоторых пояснений. Дело в том, что еще в середине 90-х в стране наметилась крайне негативная тенденция по применению однотуровых выборов (тон здесь задавала Государственная дума), сокращению количественного состава депутатов представительных органов муниципальных образований и переходу депутатов на штатную оплачиваемую работу в соответствующий совет.
Уже тогда ряд экспертов указывал на пагубность такого подхода, прогнозируя рост применения "черных" технологий на местных выборах, отрыв кандидатов от граждан за счет физической невозможности кандидатов лично встретиться с избирателями в невероятно "разбухших" округах, резкое снижение участия избирателей в выборах местных депутатов и, как следствие, повышение вероятности проникновения криминала в депутатскую среду. В этом отношении ситуацию тогда несколько спасало то, что представительные органы местного самоуправления были еще слабы, и всеми делами заправляли главы местных администраций. Именно поэтому криминальный элемент не видел необходимости в проникновении в представительные органы, а все свои усилия направлял на прибирание к рукам местной исполнительной власти.
В результате начатой в 2003 году муниципальной реформы полномочия представительных органов муниципальных образований были серьезно укреплены. Вместе с тем, законом численность депутатов в них была сведена к минимуму, а недавние изменения избирательного законодательства отменили даже и квоту по участию избирателей в выборах.
В совокупности с уже сложившейся практикой внесенные в федеральное законодательство изменения создали все условия для того, чтобы
-
а) сделать представительные органы максимально привлекательными для использования их представителями узких групповых интересов
б) предельно облегчить попадание в них лиц, далеких от служения идеалам общественного блага.
Так, например, в той же Тверской городской думе на город с населением более чем 400 тысяч человек имеется всего 33 депутата. Другими словами, один депутат избирается примерно от 10-12 тысяч избирателей в то время, как в 1990 году один городской депутат Твери избирался от 1,5-2 тысяч. Понятно, что при существующей сегодня численности избирателей в округе их личное знакомство с кандидатами просто невозможно.
Кандидаты для избирателей превращаются в виртуальные фантомы и предстают перед гражданами преимущественно в виде газетных статей, листовок и телерекламы. А в этом случае современные PR-технологии даже для рецидивиста позволяют сформировать образ безупречного общественного деятеля. Избиратели реагируют соответственно: участие их в выборах последовательно сокращается. И если явка избирателей на выборах тверских депутатов в 1990 году составляла 85-90 процентов, то сегодня – это лишь 14-16 процентов.
При таких обстоятельствах удивляться, что в депутатской среде, просто физически неспособной представлять многообразные интересы горожан, формируются криминальные группировки, не приходится.
Печально другое. Прокуратура Тверской области (надо отдать должное ее профессионализму) вскрыла системный общественный и политический конфликт, который на самом деле прогнозировался давно и новостью для экспертов не является. О негативном векторе развития представительной демократии в сфере местного самоуправления уже с конца 90-х годов и официально и через СМИ информированы представители администрации президента России, руководство профильных министерств правительства РФ, соответствующих комитетов Государственной думы и Совета Федерации, Центризбирком и многие другие ответственные органы.
Однако вместо принятия мер упреждающего характера, анализа негативных тенденций и корректировки ситуации в этой сфере, федеральная власть последовательно создавала и продолжает создавать условия, в рамках которых количество фактов преступного использования депутатских мандатов на муниципальном уровне будет только нарастать. Прокуратура будет их решительно выявлять, демонстрируя бескомпромиссную борьбу федерального центра с коррупционными проявлениями, а институт выборов будет окончательно дискредитирован в глазах избирателей.
Возникает правомерный вопрос: зачем это нужно? Уж не маячит ли здесь пропыленная идея подготовки граждан России к окончательной централизации жизни в стране? Иначе трудно понять смысл работы государственного механизма, сначала целенаправленно порождающего проблемы, а потом героически и публично их ликвидирующего.
Вы можете оставить свои комментарии здесь
