17 июля в Хельсинки финская секция "Международной амнистии" провела акцию протеста против продолжающейся в России череды политических убийств. Вместе с портретом Натальи Эстемировой жители Хельсинки по очереди держали фотографии Станислава Маркелова, Анастасии Бабуровой и Антона Страдымова. Впервые за высоким забором и зашторенными окнами российского посольства было замечено некоторое движение. Еще до начала акции сотрудник посольства несколько раз выбегал к финским полицейским. Оказывается, они предпринимали меры, чтобы на этот раз ни свечей, ни цветов на ограде посольства не осталось.
Через три года после убийства Анны Политковской и через полгода после убийства Станислава Маркелова их судьбу разделила руководитель чеченского офиса правозащитного центра "Мемориал" Наталья Эстемирова. Пули в подъезде московского дома или в окрестностях Кремля не отличаются убойной силой от тех, что выпустили из пистолета Макарова где-то на обочине в Ингушетии. И почерк убийства — контрольный выстрел в голову — тот же.
Как и степень наглости поведения власти. Да, нынешний российский президент Дмитрий Медведев поступил несколько иначе, чем его партнер по разделению ролей в Кремле после убийства Политковской. Реакция Медведева была своевременной, и соболезнования родным убитой правозащитницы прозвучали без опоздания. Но, судя по "версиям", озвученным представителями Следственного комитета Генеральной прокуратуры, они не очень солидарны с российским президентом, выразившим уверенность в том, что убийство связано с профессиональной деятельностью Натальи Эстемировой. Еще следствие толком не успели начать, а уже заговорили и о возможном ограблении, и о неких личных мотивах, и о том, что похитители действовали, не имея намерения убить, и, конечно, о боевиках... Про то, как убийцы стреляют "без намерения убить", а потому, что "так получилось", нам уже рассказывали после убийства Магомеда Евлоева в машине МВД Ингушетии.
Наталью вывезли из Чечни, проехав несколько контрольных пунктов федеральной трассы без проверки машины. Предъявляли спецпропуск.
План "Перехват" не сработал, несмотря на близость скопления милицейских машин на месте нападения на судебных приставов. Оказывается, похитители заметили оперативников, а вот те не обратили внимания на в панике съезжающую с дороги белую машину марки "Жигули", пассажиры которой расстреливают привезенную ими женщину. Не темной ночью ведь это произошло, а днем, на весьма оживленном участке трассы. Но к телу Натальи, лежащему в ста метрах от дороги, так никто не подошел.
Чеченский президент тоже успел отреагировать на заявления коллег Натальи по поводу того, что он разделяет ответственность за ее убийство. И реакция была весьма своеобразной. Сначала предложение встретиться и поговорить "по-мужски", а затем судебный иск в отношении председателя правозащитного центра "Мемориал" Олега Орлова.
Кадыров тут же вспомнил о "верховенстве закона" и о презумпции невиновности. Мол, негоже, Олег Петрович, до решения суда заявлять Рамзану, что Наталья получила свои пули из-за того, что была способна говорить с данным персонажем "по-мужски", на что многие существа одного с Рамзаном пола уже давно не отваживались.
После того как президент России Владимир Путин водрузил Кадырова на высший пост Чечни, данное лицо наслаждалось абсолютно эффективным контролем над подчиненными лично ему сотрудниками и таких паравоенных формирований, как служба безопасности президента ЧР и АТЦ (Антитеррористический центр), и вооруженных формирований, входящих в официальные органы безопасности Российской Федерации (второй полк ППС МВД ЧР им. А-Х. Кадырова и т.п.). Сотрудники данных подразделений совершили многочисленные преступления, в том числе связанные с незаконным лишением свободы, пытками, жестоким обращением, насильственными исчезновениями, убийствами, захватом заложников. Рамзан Ахматович Кадыров несет за них предположительную индивидуальную ответственность как вышестоящее должностное лицо.
Однако в связи с многочисленными фактами публичных заявлений Кадырова об ответственности родственников боевиков, неоднократными угрозами той же Наталье Эстемировой можно говорить о других вероятных формах участия Кадырова в преступлениях, включая пособничество, подстрекательство (в случае установления фактического знания о готовящихся и совершаемых преступлениях) и участие в объединенном преступном предприятии (особенно в связи с такими преступлениями, как кампания захвата заложников из числа родственников бывшего министра обороны Ичкерии Магомеда Хамбиева и поджоги домов семей предполагаемых боевиков).
В некоторых случаях фактические обстоятельства позволяют установить имена подчиненных Рамзана Кадырова, возможно ответственных за совершение тех или иных преступлений, о которых президент Чечни знал или имел основания знать.
В сентябре 2005 года в селе Новые Атаги начался террор в отношении его жителей. Людей подвергали систематическим незаконным задержаниям и пыткам. Их личное имущество уничтожалось. Все это было осуществлено сотрудниками второго полка ППС МВД ЧР при личном участии его командира Асламбека Ясуева, что позволяет сделать вывод о том, что Ясуев, отдавая приказы, участвовал во всех перечисленных преступлениях.
Обстоятельства исчезновения членов семьи Майрбека Эшиева и других преступлений в отношении его родственников также дают повод поднять вопрос о предположительной ответственности Ясуева. Именно Ясуев вызвал «на разбор» Майрбека Эшиева после того, как часть его ментов ушла в веденские горы. Всего пропали двадцать четыре члена семьи Эшиева. В своем интервью госпоже Латыниной столь уважаемый ею президент Кадыров объяснил, что он "уволил" Эшиева с должности руководителя Веденского отдела Антитеррористического центра. Это было весной 2005 года... Показательно, что о судьбе рода Эшиевых мы узнали от их родственников в Норвегии. Они объяснили, что несколько "помилованных" в Чечне стариков категорически возражали против обращения в правоохранительные органы, считая, что в таком случае их также ждет неминуемая смерть.
Именно к 2005 году правозащитные организации собрали значительное количество свидетельств того, что в общем массиве задокументированных преступлений злодеяния лиц, подчиненных Кадырову, начинают преобладать над преступными актами, совершаемыми представителями российских войск и спецслужб.
При этом к данному моменту в Чечне сформировалась система силовых и репрессивных органов. Абсолютный фактический контроль над подавляющим большинством этих формирований получил Рамзан Кадыров, в течение нескольких лет прошедший путь от руководителя службы безопасности своего отца до назначенного из Москвы президента ЧР и единоличного диктатора.
Восьмого марта 2004 года в Чечне была проведена операция по принуждению к "добровольной" сдаче Магомеда Хамбиева. Газета "Коммерсант" назвала ее "самой успешной операцией, проведенной в республике с начала войны". Методы, которыми был достигнут этот "успех", подробно описаны в специальном докладе правозащитного центра "Мемориал": массовый захват более сотни родственников, включая женщин и стариков, с одновременной угрозой подвергнуть их внесудебной расправе. Затем успешно апробированная и получившая благосклонную оценку московского руководства методика захвата заложников была поставлена на поток.
Практика использования заложников получила одобрение генерального прокурора России Владимира Устинова. Выступая 29 октября 2004 года в Государственной думе,
Устинов, фактически развивая идею Кадырова, предложил в числе мер антитеррористического характера предусмотреть возможность "контрзахвата заложников".
В конечном итоге, опять-таки благодаря реакции международного сообщества, напомнившего России об абсолютном характере запрещения заложничества в международном праве, Дума не стала рассматривать этот вопрос. Однако руководство России от данных заявлений не отмежевалось, и слова Устинова были восприняты как сигнал к дальнейшим практическим действиям.
Среди последовавших затем операций подобного рода наибольшую известность получил захват 3 и 28 декабря 2004 года восьми родственников Аслана Масхадова. Все обстоятельства указывали на то, что незаконный арест осуществили "кадыровцы". Прокуратурой по факту похищения было возбуждено уголовное дело. Однако в течение более чем шести месяцев никаких известий о судьбе похищенных не было.
Почти через три месяца после гибели самого Масхадова, 31 мая 2005 года, все незаконно удерживаемые родственники были освобождены. По их словам, все это время они содержались в бетонной камере площадью 3 на 3 метра без мебели. Сверху располагалось маленькое окно с решеткой. Похищенных ни в чем не обвиняли, допросов не было, на улицу выводили только в туалет. Они заметили, что строение, где их держат, располагается на достаточно большой территории, окруженной забором. Там было много вооруженных людей, говоривших в основном по-чеченски. Тридцатого мая 2005 года к похищенным в камеру зашел человек в гражданской одежде и объявил об их освобождении. В этот же день людям впервые за все время заточения разрешили помыться. На следующее утро их развезли по домам с завязанными глазами. Заместитель генерального прокурора России Николай Шепель 27 июля 2005 года заявил, что "родственники Масхадова были освобождены в результате проведенной специальной операции", однако "личности похитителей не установлены". Расследование уголовного дела было приостановлено "в связи с невозможностью установить лиц, подлежащих привлечению к ответственности в качестве обвиняемых".
К началу 2007 года сложилась ситуация, когда поступающая правозащитникам информация о преступлениях в Чечне в большинстве случаев вообще перестала подтверждаться свидетелями. Уровень страха в республике поднялся до критической отметки: многие сотрудники правозащитных организаций стали сообщать российским коллегам о том, что они не могут продолжать эффективный мониторинг ситуации с правами человека из-за опасений за судьбу своих близких. В связи с этим информационный центр Общества российско-чеченской дружбы, который с 2000 года в ежедневном режиме распространял новостную информацию из Чеченской Республики, вынужден был прекратить свою работу.
Репрессивная система, обслуживаемая местным персоналом, выстраивалась по аналогии с той, что была создана до этого федералами. Она также состоит из официального и неофициального сегментов. Последний, как и федеральный, включает в себя систему незаконных мест содержания под стражей, практику пыточного квазиследствия и внесудебных казней.
Однако связь между официальным и неофициальным сегментами теперь более тесная, чем на начальном этапе конфликта: практика передачи жертвы после пыток и получения признания официальным следственным органам является сегодня преобладающей. Впрочем, пытки с целью получения признательных показаний об участии в вооруженном сопротивлении продолжают широко применяться и в официальном сегменте репрессивной машины. Именно с этим, по нашему мнению, связано существенное сокращение случаев насильственных исчезновений и внесудебных казней, фиксируемое правозащитными организациями начиная с 2006 года, а особенно — в 2007 году.
Если раньше с задержанным (похищенным) предпочитали просто расправиться, теперь в отношении него заводят уголовное дело об участии в незаконных вооруженных формированиях и выносят соответствующий судебный приговор.
Основным видом серьезных нарушений в сегодняшней Чечне является массовая фабрикация уголовных дел, сопряженная с применением пыток. Собранные и проанализированные правозащитными организациями — прежде всего ПЦ "Мемориал" и нижегородским Комитетом против пыток — материалы дают основание полагать, что применение пыток и вынесение судебных решений без гарантий неприкосновенности личности происходит в Чечне систематически. Отдельные свидетельства указывают на то, что при применении пыток присутствуют и иногда непосредственно участвуют высшие должностные лица Чеченской Республики.
Что происходит со свидетелями, известно. Вспомните судьбу расстрелянного в Вене Исраилова.
Сейчас по миру катится очередная волна гнева в связи с убийством Натальи Эстемировой. Гнева справедливого и искреннего. Проходят акции протеста. Политики, от министра иностранных дел Франции Бернара Кушнера до представителей Госдепартамента США, делают заявления, соболезнуют и требуют проведения тщательного расследования. Я не удивлюсь, если вскоре еще один зал для прессы в Страсбурге или Брюсселе назовут в честь Натальи Эстемировой. Это уже было сделано для того, чтобы почтить память ее друга Анны Политковской. Однако в силу каких-то особых причин в этот зал отказывается приходить российская делегация. А некоторые сердобольные европейские чиновники понимают нежные чувства своих коллег и предпочитают не сыпать им соль на раны...
Если совсем недавно, во время визита в Финляндию делегации представителей администрации Кадырова по приглашению Совета Европы, я пыталась объяснить это решение близорукостью европейских чиновников, то сейчас говорю об их потворствовании бандитам. С 2003 года СЕ проводит так называемую программу по усилению институтов демократии в Чечне в рамках совместной программы с Российской Федерацией. Причем в весьма своеобразном режиме. СЕ не предлагает программу, а следует пожеланиям своих демократических друзей из администрации Кадырова. Именно так чиновники из Страсбурга объяснили нам выбор Финляндии в мае 2009 года в качестве объекта изучения деятельности органов самоуправления.
Вот только почему-то среди чеченских беженцев в Финляндии эта новость вызвала страх. Они вспомнили, что
незадолго до убийства Исраилова подобная делегация посещала и Вену.
Само собой разумеется, никакой связи между этими событиями Совет Европы не усмотрел.
Когда я обратилась к одному из коллег Натальи Эстемировой с просьбой прокомментировать финской газете упомянутый визит десятка кадыровцев в Финляндию, он сделал это на условиях конфиденциальности. "Моя жизнь не будет стоить ломаного гроша, если я открою свое имя даже финской публике после того, как эта группа была доставлена в Финляндию".
Пятнадцатого июля была убита Наталья Эстемирова. Но у нее осталась пятнадцатилетняя дочь и коллеги. И я осознаю, какую степень опасности для них представляет кадыровская Чечня.
Вы можете оставить свои комментарии здесь
