1 июня в столице Чечни прошел пикет, на котором в очередной раз напомнили о проблеме насильственных исчезновений людей. Пикет был организован местной правозащитной группой "Материнская тревога". Эта проблема для Чечни — незаживающая рана. По самым скромным оценкам,
число лиц, подвергшихся в Чечне насильственным исчезновениям, варьируется от трех до пяти тысяч человек. Это ставит Россию на бесславное первое место в мире по данному показателю.
В пикете также приняли участие родственники без вести пропавших и члены Сводной мобильной группы российских правозащитных организаций. В этот раз правозащитную вахту в Чечне несли Дмитрий Утукин, Румер Лемэтр и Сергей Бабинец.
Сводные мобильные группы были инициированы Нижегородским комитетом против пыток после убийства сотрудницы "Мемориала" в Грозном Натальи Эстемировой. В Чечне эта вахтовая работа по расследованию таких нарушений прав человека, как пытки и жестокое обращение, идет с осени 2009 года.
Необходимость усилий правозащитников — следствие неэффективности российских следственных органов, которая подтверждается статистикой, предоставленной комитетам ООН официальными российскими источниками. Так, в пятом периодическом докладе Комитета против пыток ООН от 28 декабря 2010 года приведены следующие данные.
В 2008 году в следственные органы поступило 102 сообщения о жестоком обращении. По результатам проведенных проверок по этим сообщениям в 2008 году уголовные дела не возбуждались.
В 2009 году в следственные органы поступило 127 аналогичных сообщений. По результатам последовавших проверок возбуждено всего одно уголовное дело. По 126 приняты решения об отказе в возбуждении уголовного дела.
С момента работы в Чечне Следственного комитета при Генпрокуратуре России по 2009 год поступило 151 заявление о похищении человека. По результатам рассмотрения заявлений возбуждено 71 уголовное дело, из них в 2008 году — 19, в 2009 году — 40. Однако в суд в 2009 году направлено лишь одно уголовное дело, а в 2008 году — только 4.
По фактам безвестного исчезновения граждан на территории Чеченской Республики за период с 2007 по 2009 год поступило 427 заявлений. За указанный период возбуждено 142 уголовных дела. Однако в суд уголовные дела за все это время ни разу не направлялись.
Самое громкое дело СМГ — похищение 11 декабря 2009 года сотрудниками чеченского ОМОНа Ислама Умарпашаева. Как выяснилось позже, его незаконно удерживали на базе чеченского ОМОНа около четырех месяцев.
Дело Умарпашаева в настоящее время расследуется следственной группой Главного следственного управления Следственного комитета России. Европейский суд по правам человека решил придать жалобе Умарпашаева приоритет. СК удалось мотивировать российские власти принять решение о включении Умарпашаева и членов его семьи в федеральную программу защиты свидетелей. Воистину, проще приберечь, чем объясняться с Европой в случае, если с Умарпашаевыми приключится беда, подобная той, что случилась с Зурой Битиевой в 2003 году.
Пикет, проведенный правозащитниками и родными пропавших без вести, не был обойден вниманием чеченских властей. Сначала на него пожаловали руководитель администрации главы и правительства ЧР Магомед Даудов и мэр города Грозного Муслим Хучиев. Особое внимание высоких гостей привлекли правозащитники из СМГ.
На сайте Комитета против пыток (КПП) об этом сообщается скупо: "Магомед Даудов обратился к сотруднику Комитета против пыток Румеру Лемэтру (бельгийцу по национальности) с вопросом о цели его пребывания в республике. Румер пояснил, что расследует похищения людей властями. Магомед посоветовал ему возвращаться в Бельгию и разнимать там мужчин, которые целуются прямо на площадях". Ну что же, надо думать, Магомеду Даудову было бы, о чем поговорить с премьер-министром Бельгии Элио ди Рупо, если бы им довелось встретиться. Как известно, господин ди Рупо не только социалист, но и открытый гей, к тому же родившийся в лагере сквоттеров.
Правозащитников и остальных участников пикета пригласили на совещание в мэрию. Казалось бы, идиллическая ситуация. Пример "своевременной реакции власти на вызовы общества"…
Рамзан Кадыров взволнованно обратился к женщинам — родственницам пропавших без вести: "Это XXI век. Не может быть секретных тюрем, в которых держат пропавших людей. Невозможно на протяжении 12 лет скрывать человека. Мы проверили все российские тюрьмы. По моему поручению этими вопросами занимался депутат Госдумы Адам Делимханов. Опросили персонал, заключенных, знают ли они что-либо о таких случаях. Ответ отрицательный. Повторюсь, не может быть тайных тюрем. Но если вам что-либо известно, хотя бы на уровне слухов, мы готовы немедленно проверить, чтобы найти для вас утешение".
Чеченское телевидение осветило совещание в десятиминутном новостном ролике. Кадыров клялся всеми святыми, Аллахом и Меккой, что к исчезновениям власть России, а значит и он лично, не имеют никакого отношения. Он заверял собравшихся в том, что других благодетелей у Чечни, кроме него и, конечно, Владимира Путина, нет. Магомед Даудов продолжил клятвы и заверения, ссылаясь в своем варианте на Рамзана и Аллаха как на поручителей крепости своего слова.
И виновны в похищениях, как выяснилось, уже уничтоженные Кадыровым "шайтаны", а также правозащитники.
Совещание в мэрии Грозного, состоявшееся 1 июня, превратилось в показательную порку сотрудников Комитета против пыток. Оказывается, они явились в Чечню "пиариться" и делать деньги. И вообще, такие, как они, ни много ни мало причина военных действий на территории Чечни и опасность для суверенитета России.
То, что произошло в Грозном 1 июня, не первый наезд на сотрудников Комитета против пыток в связи с их работой в Чечне.
В феврале 2010 года в Шалинском районе республики была задержана группа российских правозащитников, работавших в составе СМГ. В нее входили Владислав Садыков, Дмитрий Егошин и Роман Веретенников.
Во время первоиюньского совещания в мэрии Магомед Даудов вспомнил о том задержании, осуществленном по его личному приказу. Для того чтобы заманить правозащитников в ловушку, организаторы прибегли к давно проверенному способу ложного звонка. Сотрудникам СМГ позвонил человек, пообещавший информацию о пропавшем жителе Шалинского района. На месте встречи их ждала засада.
26 июня 2011 года сотрудники чеченской полиции пресекли пикет, посвященный Международному дню поддержки жертв пыток. Руководитель представительства КПП в Чечне Супьян Басханов и инспектор отдела общественных расследований Магомед Аламов были вызваны для "беседы" в УВД города Грозный. Комитет был вынужден немедленно отреагировать заявлением на тот факт, что его сотрудникам во время этой "беседы" открыто угрожали, расспрашивали о составе семей, интересовались детьми.
"Это обстоятельство с учетом сложившейся в Чечне обстановки, в которой работают правозащитники, не может не вызывать обоснованные опасения за безопасность сотрудников МКПП и их родственников. Правозащитникам дали ясно понять, что любая новая критика по отношению к силовикам повлечет печальные последствия. Со слов руководителя представительства, полицейские говорили, что лозунги о произволе полиции означают наличие в семьях правозащитников контактов с членами НВФ", — говорилось в заявлении правозащитников.
Практически сразу же после инцидента в Грозном угрозы были осуществлены уже в отношении тех сотрудников комитета, которые работают в штаб-квартире организации в Нижнем Новгороде. Все заборы в окрестностях дома, где живет заместитель руководителя Комитета против пыток Ольга Садовская, оказались расписаны угрозами и оскорблениями: "Садовская, мы тебя…!", "Садовская защищает террористов!"
Чеченский ОМОН подал иск против Игоря Каляпина, главы Комитета против пыток и СМГ, за предполагаемое "разглашение государственных секретов". Каляпину грозило уголовное дело по статье 283 УК РФ. На совещании в мэрии Грозного 1 июня Игоря тоже не забыли. Заместитель министра внутренних дел Чечни Апти Алаудинов, участвовавший во встрече, обвинил Каляпина в том, что тот якобы ездил по российским зонам и уговаривал осужденных чеченцев сказать, что они содержались на базе чеченского ОМОНа. На вопрос Дмитрия Утукина, откуда у него такая информация, Алаудинов ответил: "Скоро узнаете, и Каляпин узнает…"
21 января 2012 года транспортная полиция Нижнего Новгорода задержала сотрудника комитета Антона Рыжова. Он возвращался из пятинедельной командировки в Чечню, где возглавлял работу сводной мобильной группы. При задержании полиция сослалась на некий анонимный звонок из Чечни о том, что в рабочем ноутбуке Рыжова может быть информация экстремистского характера. Рыжова обыскали и сфотографировали "для базы данных". Ноутбук и флеш-карты были конфискованы. В отделении полиции его продержали несколько часов и допросили о деятельности СМГ. Несмотря на то, что уже в феврале транспортная прокуратура признала незаконными задержание Антона Рыжова и изъятие у него компьютера, еще через месяц прокуратура отозвала свое решение.
В материалах прокуратуры, имеющихся в распоряжении КПП, содержится требование произвести выемку всей почтовой переписки и всех медиафайлов с ноутбука Антона. Прокуратура выдвинула беспрецедентное требование установить все связи Рыжова с родными и друзьями. Судя по всему, именно в рамках исполнения данного требования сотрудники правоохранительных органов уже приходили домой к Антону и в университет. И здесь речь не только о том, что прокуратура грубо нарушает право на частную жизнь юриста Рыжова: прокурор дал указание установить и этот аспект жизни Антона, круг друзей, мотивы поездок в Чечню. Речь идет о приватности переписки со Страсбургом. Самое главное — тайна частной жизни и корреспонденции нарушается только с разрешения суда, а суда не было.
В Комитет против пыток Антон пришел работать в 2007 году, уже после того, как началась его преподавательская деятельность на юридическом факультете Нижегородского университета. Последнее время он читал лекции и вел семинары по предмету "Право на уважение частной жизни", что особо симптоматично в его ситуации, а также вел семинары по предмету "Международная защита прав человека".
Сейчас Антон собирается уходить из университета: "На кафедру приходил следователь. Кажется, из Нижегородского транспортного отдела следственного управления СК РФ. Был звонок из главного отдела кадров университета на кафедру. Просили характеристику. Во время одной из последних командировок в Чечню — снова звонок из отдела кадров. Потребовали сдать преподавательское удостоверение. Домой приходил участковый. Опрашивал родителей обо мне. Они очень переживают. Мать в результате перенесла микроинсульт. Сейчас лечится".
Но он не собирается оставлять работу в Комитете против пыток. "Я никогда не жалел о решении прийти на работу в комитет, — говорит Рыжов. — После окончания университета пробовал работать в банковской системе, но понял, что это не мое. Всегда хотел быть адвокатом, отстаивать справедливость. О комитете рассказал мой одногруппник, когда я уже преподавал в университете".
Единственное, что вызывает у Антона тревогу, жизнь и здоровье родных. Хотя они и понимают его: "Родители волнуются за меня, но относятся с пониманием. Хотя и не верят, что мы что-то изменим. Боятся, что нас задавят".
Я спросила Антона, верит ли он сам в то, что они смогут победить систему? Да, в послужном списке Комитета против пыток огромное количество дел, в которых виновные понесли индивидуальное наказание. Но это не меняет систему, продуцирующую новые и новые пыточные дела. Антон ответил: "Либо победить, либо сдохнуть, пытаясь это сделать. Существующая система не конституционна. Наказание виновного — только козырь в игре с властью, но партия ни в коем случае не решена".
Работа в Комитете против пыток "и опасна, и трудна". Не только негативным отношением власти к тем, кто выполняет функцию ее "чистильщиков". Но и спецификой самой работы с жалобами на жестокое обращение. А те, кто прибегает к подобным методам, не разбирается, хорош человек или плох.
На вопрос о том, какое из комитетских дел было для Антона самым тяжелым и какое самым шокирующим, он ответил: "Самое шокирующее — дело о насильственном аборте Хайруллиной, мусульманки из Уфы, по которому я писал жалобу в ЕСПЧ, а самое тяжелое — наверное, писать жалобу в ЕСПЧ на пытки человека, зная, что он убийца".
Но для Антона есть очень важный мотив защищать и тех, в чьих преступлениях он не сомневается: "Я ориентируюсь исключительно на закон. Есть положения о том, как должно проводиться расследование. Кроме того, пытать связанных подло. Если виновен — пусть накажут, но законно".
Сейчас в разработке СМГ Комитета против пыток около пятнадцати чеченских дел.
К таким делам, как насильственное исчезновение Лиды Гайсановой в ноябре 2009 года или исчезновение Саид-Салеха Ибрагимова в декабре того же года, добавились дела Алихана Ахмедова, подвергшегося жестоким избиениям со стороны чеченского ОМОНа и дело исчезнувшего в городе Шали сына пожилого пенсионера Данилбека Асхабова. В интервью французским журналистам Асхабов прямо обвинил Магомеда Даудова в похищении своего сына в августе 2009 года.
Дмитрий Утукин, руководитель СМГ, работающей сейчас в Чечне, написал в своем "Твиттере" 2 июня: "Приходили матери похищенных граждан, присутствовавшие вчера на совещании с Кадыровым. Дали правовые консультации".
Работа продолжается.
Вы можете оставить свои комментарии здесь
