Левада-центр опубликовал очередные страшные цифры – поддержка Путина выросла еще на два процента. Теперь поддерживающих 86 процентов.
Не сомневаюсь, что поддерживающих много. Не сомневаюсь, что уровень... (здесь можете подставить нелицеприятные эпитеты, характеризующие интеллектуальное и моральное состояние общества по своему выбору, не стесняя себя выбором выражений), так вот – уровень общественного "этого самого" зашкаливающе высок и возможно даже не совместим с жизнью.
Но в отношении 86 процентов? Разрешите не согласиться.
Что замерял Левада-центр? Процент людей положительно ответивших на вопрос Вы в целом одобряете или не одобряете деятельность Владимира Путина на посту президента (премьер-министра) России? Насчитали на своей выборке 86 процентов. Верю.
А теперь представьте себе, как отвечали бы советские люди в 1980-м году на телефонный звонок, когда незнакомый голос просил бы их ответить: Вы в целом одобряете или не одобряете деятельность Леонида Ильича Брежнева на посту генерального секретаря ЦК КПСС? Прикинули процент? А какой был бы процент одобряющих за 30 лет до этого, в 1950-м году, если бы интервьюер стал бы распрашивать прохожих: Вы в целом одобряете или не одобряете деятельность Иосифа Виссарионовича Сталина на посту председателя совета министров СССР (генерального секретаря ЦК ВКП(б))?
Мораль здесь проста: при росте тоталитаризма социология теряет смысл.
Традиционные социологические опросы предполагают отсутствие у респондентов мотивации искажать свои мнения.
Конечно, в психологии наработаны и более изощренные методы анализа реальных мнений и отношений, но социологи ими не пользуются. Прежде всего – потому что в них нет нужды. Социология, в самом деле, буржуазная наука, какой ее и считали в советское время. Для тоталитарных обществ она не то что не нужна – она не работает.
Тоталитарные режимы используют иные методы для выяснения настроений населения. И до недавнего времени использовали и иные методы для демонстрации своей полной поддержки подданными.
И это понятно. Если бы коммунисты приводили бы данные социологических опросов как доказательства всенародной поддержки своей политики, то они бы тем самым только порождали бы сомнения в этой поддержке. "Народ и партия едины" было не гипотезой, требующей эмпирического подтверждения, и не теоремой, которая нуждается в доказательствах, а аксиомой: едины потому, что никак иначе быть не может, параллельные прямые не пересекаются.
В общем, в той мере, в какой растет тоталитаризм (а мы видим - что эта за мера), в той же мере падает валидность социологических данных.
Удар по голове народ получил, конечно, отменный. Травма имеет место быть. Но 86 процентов? Не-е-ет. Невозможно-с.
Устойчивая доля тех, кто не верит ничему и всё ругает, хотя, естественно, и не кричит об этом на каждом углу, много больше 14 процентов. Посмотрите на процент неявки на выборы. Это от 40 до 80 процентов. Процент скептиков, назовем их так, того же порядка – это десятки процентов, не меньше четверти населения по самым осторожным прикидкам. В имеющейся реальности беспросветности и "опущенности", когда нет работающей объединяющей идеи ("крымнашановороссия", естественно, такой идеей быть не может) и вообще не ясна перспектива общества, эта часть может доходить и до половины. А ведь кроме них есть еще и устоявшие в этом цунами лжи. Сохранившие и голову, и совесть. Это еще (если судить по интернету) процентов 5. Или даже 10.
Не стану утверждать, что поддерживающих меньше половины. Для этого нужно специальное исследование. Возможно их и больше половины. Но то, что не больше 60-70 процентов, это для специалиста должно быть очевидно.
Мы, конечно, больны. И больны очень тяжело. Но не стоит спешить констатировать нашу смерть.
! Орфография и стилистика автора сохранены
