О сходстве новой путинской машины "Аурус" с британским Роллс-Ройсом "Фантом" не сказал ещё только ленивый. Виртуозная система имитаций, ставшая нашей национальной идеей (от демократии, парламента и выборов - до автомобильного дизайна) - давно не новость. Гораздо интереснее другое: почему был выбран именно Роллс-Ройс?
Кроме понятной отсылки к британской респектабельности, солидности и традиционализму (включая пиетет перед монархом), - есть ещё ряд причин, по которым пять лет назад, с началом санкций и изгойства, режим вдруг озаботился пересадкой на продукцию автопрома.
Разработка "Ауруса" совпала с приступом уязвлённого имперского комплекса и стала "нашим ответом лорду Керзону" - в условиях изоляции и изгнания из G8.
Имперский дизайн говорил: "мы тоже респектабельны и солидны, мы тоже - часть вашей Европы, и наш российский "монархизм" достоин тех же почестей, что и ваш". Отсылка к Британии (в данном контексте) - форма нашего ответа на бойкот ("мы без вас не пропадём"), а заодно и способ импортозамещения.
Но поскольку мы "замещаем" обычно, воруя, - то и "Аурус" не стал исключением. Сходство с "Роллсом", тем не менее, - не обязательно тупой креатив. Возможно, также - жест уподобления и "тайного сродства" (говоря словами старого романа).
Кстати, вместо "Духа экстаза" на капоте - здесь вполне бы подошла наша "Родина-мать", "зовущая" вперёд, за рубежи России, что только подчеркнуло бы особость имперского пути. ("Дух экстаза патриота", почему бы нет?).
Но есть и другая причина выбора дизайна, о которой в 2003 году писала журналист Елена Трегубова. В "Байках кремлёвского диггера" автор отмечает удивительную склонность к "имитации" в общении, которым владеет Путин.
Умение "зеркалить" собеседника - ценный навык для манипулятора. Не случайно Путин так вписался в традиции вторичности нашей политической системы, в её имитационный стиль, поскольку и сам отлично овладел этим свойством.
Трегубова пишет: "Я поняла, что он - просто гениальный "отражатель", что он как зеркало копирует собеседника, чтобы заставить тебя поверить, что он — такой же, свой. Впоследствии мне приходилось неоднократно наблюдать этот его феноменальный дар во время встреч с лидерами других государств, которых он хотел расположить к себе. Это поражает даже на некоторых нынешних официальных фотографиях, где удачно схвачен момент - вместо, скажем, российского и американского президента там вдруг сидят и улыбаются друг другу два Буша. Или два Шредера. На какой-то короткий миг Путин умудряется с пугающей точностью копировать мимику, прищур глаз, изгиб шеи, двойной подбородок, и даже черты лица своего визави, и буквально мимикрирует под него. Причем делает это так ловко, что его собеседник этого явно не замечает, а просто ловит кайф".
Ясно, что в "королевстве кривых зеркал" вид автомобиля первого лица должен соответствовать "портрету" владельца. Тем более, что Путин, как заказчик, и утверждал эскиз дизайна.
Несложно заметить сходство: узкие глаза, удлиннённый центр и выпуклые (ботоксные) щечки. В этом смысле "Аурус" - схематический портрет пассажира, который доверяет в России только своим подобиям.
Я уже писал, что в кризисных условиях режима, Путин не случайно выбирает на посты доверенной охраны внешне подобную себе челядь. Охранник Золотов - яркий пример внешнего подобия "патрона". И дело, вероятно, не только в собачьей преданности, но и во внешнем сходстве.
Внешность "аlter ego" кажется "вождю" дополнительной гарантией верности - в эпоху общей шаткости системы. Во главе его "гвардии" должен стоять не просто "верный пёс", но "второе я" хозяина. Что выдаёт тоску "царя" по безопасности и страх - на каком-то мистическом, экзистенциальном уровне.
Так или иначе, дизайн машины Путина не кажется случайным. Это отражение "хозяина", но и отражение России - в то же время. Неуверенной в себе, вторичной и закомплексованной.
! Орфография и стилистика автора сохранены
