25 октября УФСИН России сделал специальное заявление о условиях содержания подследственных по делу Arctic Sunrise в СИЗО-1 Мурманска. Весьма интересный текст, надо сказать… Начинается вполне себе "во здравие": "материально-бытовые условия в СИЗО-1 в целом соответствуют предъявляемым требованиям". Но по тексту тут и там разбросаны вполне прозрачные признания полного несоответствия каким-либо нормам.
Общество должно аплодировать УФСИН за то, что треснутые окна и поломанные "устройства для закрывания рам" заменены месяц спустя. Подследственные, оказывается, имеют право на кувшин с фильтром для очистки воды. Правда, по специальному разрешению начальника СИЗО. А для Сини Саарелы все-таки решили готовить еду без использования мяса из отварных овощей, приготовленных "вне общего котла".
Ну что же, наличие в одном российском СИЗО такого количества подследственных, к которым привлечено внимание общественности разных стран, поспособствовало тому, что наконец-то в так называемом прогулочном дворике "выполнены отверстия для пропуска солнечных лучей и дневного света".
Примерно через месяц после захвата российским спецназом ледокола Arctic Sunrise в нейтральных водах Баренцова моря начали поступать известия о том, в каких условиях они находятся. При этом, если бы не работа российских правозащитников, то дырки в навесах прогулочного дворика остались бы мечтой. Не дале как 11 октября СИЗО №1 Мурманска посетил Уполномоченный по правам человека в Мурманской области Александр Патрикеев. И он немедленно сделал заявление о том, что арестованные гринписовцы не имеют жалоб на условия содержания.
Эрнест Мезак, адвокат неправительственной организации "Общественный Вердикт", провел в Мурманке неделю, собирая материалы для подготовки жалобы в Европейский Суд по правам человека в отношении нарушении статьи 3 Европейской Конвенции по правам человека, которая запрещает пытки и иные формы унижения человеческого достоинства. Видимо, перспектива подачи такой жалобы в Страсбург резко изменила отношение к разбитым стеклам и незакрывающимся окнам. До этого все было иначе.
Файза Алухсен из Голландии смогла ответить на письмо журналиста Улафа Куна из газеты Volkstrant:
"Я сижу в вонючей камере, одна, в полной изоляции от других арестованных.
Русских арестантов я не встречаю и лишь иногда случайно мимоходом ловлю улыбку в коридоре. Время от времени по полу пробегают крысы. У нас есть час, чтобы погулять. Это — главный момент моего дня. Тогда мы можем даже подышать: походить по темной бетонной комнате пять на пять метров, в которой можно, если повезет, через щели в прогнившем потолке увидеть небо".
Британская Guardian опубликовала отрывок их письма, отправленного своей семье Александрой Харрис. В этом письме она рассказывает о том, что в СИЗО очень холодно, и ей приходится спать в шапке, потому что "ветер настежь распахнул мое плохо утепленное окно". Особое удивление у Александры вызвали "специальные металлические устройства, чтобы греть воду. Девушка приняла их за щипцы для волос". Эта, казалось бы, незначительная деталь говорит о том, что горячей воды в распоряжении заключенных в СИЗО Мурманской области нет.
Члены Общественной Наблюдательной Комиссии (ОНК) Мурманской области Ирина и Вячеслав Пайкачевы сделали замеры уровня освещения в камерах подследственных. Они зафиксировали крайне недостаточное освещение в 15-20 люксов (единица измерения освещенности) на уровне пола и стола в камерах россиянина Дениса Синякова, голландца Маннеса Убелса. По сведениям, полученным из других источников, уровень освещенности камеры капитана судна Питера Уилкокса также был гораздо ниже всяких норм. При этом, российский норматив уровня освещенности жилых помещений составляет 150 люксов на уровне пола. При столь тусклом освещении можно читать, но этот процесс становится весьма травмирующим для зрения.
Администрация мурманского СИЗО была очень недовольна результатами замеров. Поэтому они перестали пускать членов ОНК в СИЗО. При этом, такой уровень освещенности считается вполне привычным для российских пенитенциарных учреждений.
В связи с этим председатель ОНК Мурманской области отправила жалобу в адрес Уполномоченного по правам человека Российской Федерации Владимира Лукина. В ней также отмечается воспрепятствование работе ОНК со стороны администрации СИЗО. Так, например, 19 и 20 октября членов ОНК подвергли личному досмотру. 22 октября ситуация повторилась, но члены ОНК отказались проходить процедуру досмотра и визит в СИЗО не состоялся. Вопрос освещенности особенно важен в условиях приближающейся полярной ночи. Александра Харрис пишет в письме, опубликованном Guardian: "Я слышала, что в декабре в Мурманске наступает темнота на шесть недель. Господи, надеюсь, что к тому времени я уже выйду".
Кроме этого, правозащитники отмечают нарушения прав арестованных при перевозках в автозаках. В этих машинах есть два типа камер для арестантов. Одна из них — многоместная. Те активисты Гринпис, которые перевозились в ней, жаловались на то, что эти камеры были переполнены. Второй тип камеры — одноместный. Это — полностью металлический "стакан" площадью 0,4 кв.м. Учитывая, что Европейский Суд уже указывал России на незаконность даже коротких перевозок в камерах меньше 0,5 кв.м, Россия в очередной раз игнорирует выполнение рекомендаций Суда. Кроме того, в эти "стаканы" не поступает теплый воздух из основного салона.
Подданную Дании Анну Йенсен, например, перевозили в таком "стакане" из Апатитов в Мурманск. Дорога заняла более четырех часов. Анна жалуется на то, что она замерзает во время переезда. Кроме того, она до сих пор обута в летние кроссовки без шнурков. Учитывая, что машины, прежде чем выехать из СИЗО в суд, могут несколько часов стоять на морозе, поездка превращается в пытку холодом.
За комментариями о том, какими могут быть условия задержания заключенных в условиях крайнего Севера, я обратилась в финское Агентство криминальных санкций, аналог российского ФСИНа. Сотрудница Агентства Маркетта Риссанен разъяснила, что самая северная тюрьма Финляндии расположена в Торнио, на самом севере Лапландии. На содержание одного заключенного в этой тюрьме выделяется 205 евро в день. Эта сумма покрывает непосредственно содержание, одежду, питание и медицинскую помощь.
Риссанен заявила, что в Финляндии пенитенциарная системы основана на принципе гуманности: ее объекты должны быть "как можно более нормальными и подобными тем, что находятся за пределами тюремных стен". Поэтому, проектируя камеры, архитекторы следуют всем нормативам жилых зданий в Финляндии. Минимальная площадь камер должна составлять 7 кв.м. Размер окна составляет 10 процентов от площади пола. Окна должны быть обычными, без решеток.
Все заключенные (как осужденные, так и подследственные) имеют право проводить как минимум один час на улице каждый день. В дневное время двери каждой секции, в которой расположены камеры, открыты и заключенные могут свободно перемещаться по всей территории.
Если заключенный проявляет агрессию в отношении других или просто хочет остаться наедине с собой, двери его камеры могут быть заперты в течение 23 часов. Естественно, что в случае содержания под стражей подследственных в интересах следствия они не могут встречаться с определенными лицами. Однако, чтобы обеспечить это их просто держат в разных тюрьмах. Никто не может нарушить право заключенного находиться вне камеры в дневное время.
Температура воздуха в камерах составляет 21-22С. Госпожа Риссонен признала, что температура может подниматься выше этой отметки в летнее время, но, однако, заметила, что "эта проблема типична летом и для обычных квартир".
В большинстве камер — индивидуальные туалеты и души. Горячая вода поступает весь день. Каждая камера освещается лампой, установленной на потолке. Степень освещенности регулируется человеком, занимающим камеру. Кроме того, есть отдельная лампа для чтения на прикроватной тумбе.
В тюрьме всегда есть дежурная медсестра. Если человек чувствует себя плохо, то он обращается к охране и они вызывают медсестру. Врач приезжает в тюрьму как минимум раз в неделю. Но если человек серьезно болен, то врача вызывают немедленно или человека отвозят в обычную больницу.
В тюрьме — четырехразовое питание. На завтрак подают не только теплую кашу, но, если есть желание, мюсли с йогуртом. Еда всегда хорошего качества. Это — та же самая еда, которая развозится по школам и больницам. Согласно тюремным правилам, обычная диета может быть заменена на ту, что соответствует этическим или религиозным взглядам заключенного. Диета также меняется по медицинским показаниям.
Заключенные могут носить одежду, которую им передают с воли. В случае, если у кого-то есть проблемы с наличием теплой одежды, все выдается в необходимом количестве.
Все познается в сравнении.
